Том 2. Стихотворения 1917-1920 - Страница 59

Мы деревушкам скажем черным!
«Довольно жутких, темных зим!
Себя трудом, трудом упорным,
Мы к светлой жизни воскресим!»

Есть на Руси один хозяин –
Народ свободный, трудовой.
С рабочим пахарь кровно спаян
Одною спайкой боевой:

В одном строю – герой с героем –
Шли в бой, опасности деля.
Вперед же, братья, бодрым строем!
Свои заводы мы откроем,
Свои запашем мы поля.

Свои богатства мы умножим
И возрастим свои плоды,
У общих фабрик горы сложим
Из торфа, угля и руды.

Жизнь забурлит живым потоком,
Не зная вражеских запруд, –
И мы, в спокойствии глубоком,
Окинув Русь хозяйским оком,
Благословим наш общий труд!

Ученому и борцу профессору К. А. Тимирязеву

Седой мудрец, душой сколь многих ты моложе.
Пусть первый ты средь нас, пусть ты пока – один,
Тем знаменательней для нас и тем дороже
Приветный голос твой и вид твоих седин.
Сегодня ты двойным увенчан ореолом,
В его сиянии твой образ навсегда
В потомство перейдет возвышенным символом
Союза мощного науки и труда.

Стара – помирать пора

Бабка с печки: «Ох-ох-ох!
Ох-ох-ох!
Ох-ох-ох!
Как народ стал нынче плох.
Вот как плох!
Вот как плох!
Молодые-то дурят,
Все дурят,
Все дурят
И невесть что говорят,
Говорят,
Говорят,
А молодки – престо срам,
Просто срам,
Просто срам,
Позабыли божий храм,
Божий храм,
Божий храм.
В праздник в храме – ни одной,
Ни одной,
Ни одной,
Все пошло на лад иной,
На иной,
На иной.
Мужики гуськом в Совет,
Ох, в Совет,
Ох, в Совет,
А бабенки – айда вслед,
Айда вслед,
Айда вслед!
Те заспорят меж собой,
Меж собой,
Меж собой,
А бабенки – вперебой,
Вперебой,
Вперебой.
Стыд и страх им – трын-трава,
Трын-трава,
Трын-трава:
Забирают все права,
Все права,
Все права.
Заведет бабенка речь,
Бабью речь,
Бабью речь,
Так мужик ей не перечь,
Не перечь,
Не перечь!
Дура-баба с ним равна,
С ним равна,
Всем равна.
Ох-ти, боже, времена,
Времена,
Времена!
То ли дело в старину,
В старину,
В старину:
Муж как зыкнет на жену,
На жену,
На жену,
Да кнутом-от щелк-пощелк,
Щелк-пощелк,
Щелк-пощелк, –
Смотришь, баба – просто шелк,
Просто шелк,
Просто шелк!
Что с ней хочешь, то твори,
То твори,
То твори,
Потому что – не дури!
Не дури!
Не дури!
Да живи, как бог велел,
Бог велел,
Бог велел!
Мой-от Клим мне век заел,
Век заел,
Век заел!
Помер… Вечный упокой,
Упокой,
Упокой!
Кровопивец был какой,
Вот какой,
Вот какой!
А чтоб я ему…ни-ни,
А ни-ни,
А ни-ни!
Жили так-то мы ль одни?
Мы ль одни?
Мы ль одни?
Стало, есть такой закон,
Есть закон,
Есть закон, –
Повелось так испокон,
Испокон,
Испокон.
А теперь пошел народ,
Ну ж народ,
Ну ж народ!..»

Бабка сонно крестит рот,
Крестит рот,
Крестит рот
И бормочет до утра,
До утра,
До утра:
«Ох, стара уж я, стара,
Ох, стара,
Ох, стара!
Помирать, никак, пора!..»
Да, пора, –
Да, пора!

На свет!

Распроклятое ты наше житье женское,

Распроклятое бабье житье!

(Из народных песен.)

«Всю те спину всполосую!» –
Разъярясь, что дикий зверь,
Дочь, раздетую, босую,
Батя вытолкал за дверь.
Вьюжный зимний день морозен,
Дышит холод ледяной.
Уж как грозен, грозен, грозен,
Грозен батюшка родной!

Говорил сосед соседу,
Опрокинув рюмок пять:
«Бей, сосед, жену к обеду,
Перед ужином – опять!
Мужичонкой станет хилым
Тот, кто водочки не пьет.
Век жене не будет милым,
Кто жены своей не бьет!»

Свекор злой трясет бородкой,
Брешет сыну про сноху:
«Будешь нянчиться с молодкой,
Беспременно быть греху!
В ней сидит, видать по роже,
Бес такой, что уй-ю-ю.
Слышь, держи жену построже,
Как держал я мать твою!»

Две старушки у обедни
Скорбью делятся одной:
Эту – зять побил намедни,
Эту сын побил родной.
К темным ликам дым кадильный
Вздохи женские несет:
«Ох-ти, – знать, лишь холм могильный
От побоев нас спасет!»

В церкви кто учил, не поп ли:
«Баба – грех, соблазн и гнусь»?!
Долго ль будут бабьи вопли
Оглашать родную Русь?
Бабы, выпрямите спины
И вводите баб в Совет!
Знайте, сестры, что дубины
Уж ничьей над вами нет!

Знайте, сестры: для народа
Самый злой и страшный враг –
Ночь, не знавшая исхода,
Вековой туман и мрак.
Обрели теперь мы крылья,
Рабский сбросили завет.
Приложите ж все усилья,
Чтоб нам вырваться на свет!