Том 2. Стихотворения 1917-1920 - Страница 18

Как их доблесть вся в боях уж попритуплена,
Она, доблесть их, на денежки вся куплена,
Из французского из банка вся оплачена,
По трактирам по казанским порастрачена,
Самогонкою казанскою размочена.
А должна быть эта доблесть вновь отточена,
В сторублевые бумажечки оправлена,
На златом на оселочке вновь направлена!»

Приуныло тут крещеное купечество!
«Бьем челом тебе, отец, за молодечество!
Раскошелиться, что делать, нам приходится:
Твоя доблесть нам в копеечку обходится!
Пообчистили мы дочиста все лавочки,
Так не будет ли какой, хоть малой, сбавочки?»
«Братцы, – молвил тут купец-мудрец Крестовников, –
Ублажим уж без отказу мы полковников.
Сколько б ни было за доблести им дадено,
Чай, поболе нами денег понакрадено!
Было дельце нам в Казани предоходное:
Казначейство обобрали мы народное;
Сколько золота там ни было в наличности,
Все прибрали мы к рукам без околичности.
Стало, нечего нам, братцы, канителиться:
Есть расчет теперь нам, братцы, раскошелиться!»
Посудили, порядили, покалякали.
Пели с вечера, а утречком заплакали:
«Ой вы, головы ж вы наши, запропащие!
Ой, полковники лихие, разледащие,
Ой, обманщик ты, Бова, душа злодейская!
Ой ты, беглая ты рать белогвардейская!
Да куда же вы, собаки, все рассеялись?
Понапрасну мы на вас так понадеялись!
Ваша доблесть вся не стоит ни полушечки!
Завалящей не осталось у вас пушечки!
Побросали вы врагам все снаряжение!
Расказанское ты наше положение!»

Как во славной ли то было во Казани,
Дождались купцы от нас прежаркой бани.
Крепко парились купцы, да не допарились:
За Бовою улепетывать ударились,
Во всю прыть они помчались без оглядочки,
Растерявши образа и все лампадочки!

Ой ты, Волга многоводная, широкая,
Что широкая, раздольная, глубокая,
Ты тряхни своею вольностию старою,
Зашуми да разбушуйся под Самарою!
Расскажи там всем про дело про казанское,
Что про войско про рабочее, крестьянское:
Оно движется, несется темной тучею,
Темной тучею, лавиною могучею;
Оно бьется за судьбу свою свободную,
За Советскую за власть простонародную!
Оно бьется, дышит ревностию ярою.
Выше взвейся, красный флаг наш, над Самарою!

Казанское чудо

(Не басня, а быль)

...

«Товарищ, можно прикурить?.. Спасибо!»

«Не за что».

В поддевке, стриженный под скобку, толсторожий,
С красноармейцем был не прочь поговорить:
«О господи, когда б вы знали, как в Казани
Мы ждали гибели белогвардейской дряни!
Еще бы этак день-другой –
Да что там! Срок уже мы мерили часами! –
Вы б не пришли, так мы, товарищ дорогой,
С проклятым вороньем расправились бы. сами,
И там кого-кого,
Но уж попов трясли б и оптом и поштучно.
Не разбежись они теперь до одного,
Я вздернуть дюжину б готов собственноручно!»
Речь храброго бойца
Осталася, однако, без конца.
Вернее, был конец, да только очень странный:
Откуда ни возьмись старушка в этот миг,
И ну вопить: «Родной, желанный!
Зачем ты косу-то, отец ты наш, остриг?
Аль надругался кто, болезный, над тобою?!»
Старушка божия, – увы, – была глупа
И сдуру выдала армейцу головою
Белогвардейского… попа!

Друзья-товарищи, мне слышатся вопросы:
«Что было дальше?» – Чудеса:
Не докуривши папиросы,
Вознесся поп на небеса!

Под Самарой

I

Волга желтою волною
Моет заросли ракит;
Низко-низко над водою
Чайка белая летит.
Ты скажи-скажи мне, чайка,
Не видала ль ты, открой:
Где укрылась вражья шайка?
На горе иль под горой?
Кто вдали за перелеском
Быстро скачет на коне?
Кто вспугнул ружейным треском
Диких уток в стороне?
То не красные ль дозоры
Обнаружили врага?
И не враг ли, прячась в горы,
Очищает берега?

II

Необозримая равнина,
Далекий оклик журавлей.
Стальная серая щетина
Промокших скошенных полей.
Деревня. Серые избушки.
Кладбище. Церковка, пред ней
Повозки, кони, ружья, пушки,
Снаряды, люди у огней.
Армеец гуторит с соседом,
Что есть за что костями лечь.
В полку оратор пред обедом
Держал напутственную речь.
Он говорил: «Вперед! В Самару!
Друзья, в решительном бою
Пусть враг узнает вашу кару!
Добейте подлую змею!»
«Слыхал?»
«Слыхал!»
«Добьем, известно!»
«Вперед нас, гадина, не тронь!»
Глаза простые смотрят честно.
Трещит приветливо огонь.

Путеводная звезда

Боевая песня

Глухая ночь – не навсегда,
Не вечны мрак и жуть:
Уж предрассветная звезда
Нам освещает путь.

Фабричный молот, сельский плуг
В ее лучах горят.
Рабочий, пахарь – брат и друг –
Мы стали в тесный ряд!

Навеки спаяны одной
Жестокою судьбой,
Мы некрушимою стеной
Идем на смертный бой.

Идем на смертный бой с врагом
Идем на смертный бой с врагом
В бой! Отступленья нет!
Пусть мрак еще царит кругом,
Но близится рассвет!

Глухая ночь – не навсегда,